Из энциклопедии:

ЭЛЬБОР ЭЛЬБРУС - высочайший массив Б. Кавказа. Двувершинный конус потухшего вулкана. Высота западной вершины 5642 м, восточной - 5621 м.Ледники (общая площадь 134,5 км?); наиболее известные - Б. и М. Азау и Терскол. Приэльбрусье - один из крупных центров альпинизма и горнолыжного спорта России. Основной состав пород - гнейсы, граниты, туфы и диабазы вулканического происхождения. Эльбрус расположен на Боковом хребте и с главным Кавказским хребтом соединяется хребтом Хотютау.

Кавказ

             Наверное, у каждого название этой горной страны вызывает свои, лич­ные, вмещающие жизненный опыт ас­социации. Для кого-то это курорты с минеральной водой и неспешные про­гулки в окрестностях Пятигорска и Минеральных вод, для иных - клубок неразрешимых межнациональных про­блем. А есть люди, для которых Кавказ - это замечательное, гостепри­имное место, где можно проверить себя на твердость и порядочность, на доброту и силу духа.Именно потому, что только сильные люди добры. Или наоборот: добрые - сильны? Кто зна­ет, что первично?..
             В течение многих лет я каждый год приезжаю на Кавказ - и всякий раз уезжаю с чувством. что далеко не полностью раскрылся передо мной этот удивительный край. С каждым перевалом, с каждой новой встречей я убеждаюсь в неисчерпаемости его богатств. Многие километры маршрутов: прекрасные долины, ущелья и перевалы, водопады и озера, общение с десятками лю­дей, от пастухов на горных пастбищах до случайных попутчиков, - все это постепенно приводит меня к пониманию этого края, к восхождению духом к его сути. Вершиной же этого восхождения для меня должен был стать подъем на самую высокую точку Кавказа и всей Европы - Эльбрус. Двухвершинный красавец Эльбрус, воспетый в стихах и легендах, загадочный и непредсказуемый...
             Много экспедиций и альпинистов поднималось на него, и у каждого свой Эльбрус, свое первое восхождение. И то, что почти каждый год Эльбрус собирает свою трагическую жатву, заставляет очень серьезно относит ься к Горе (здесь прекрасно понимают, о чем идет речь, когда говорят «Гора», именно с большой буквы), считаться с ней, готовиться и рассчитывать свои силы.
              Люди ходили, ходят и будут ходить в Гору, и каждый ста­вит перед собой свою цель. Я же понял однажды, что в суете мелькающих будней теряю ощущение ценности жизни, незаменимости друзей, уникальности каждого прожитого дня, каждой новой встречи, каждой улыбки. За этим осо­знанием, за новой точкой отсчета я и приехал в начале июля к подножию Горы.
             Я в поселке Азау - мекке горнолыжников, альпинистов и сноубордистов. Сюда стремятся все. кто ценит свободу - свободу дышать этим морозным снежным воздухом, витие­вато переплетающимся с пряным запахом цветущей Баксан-ской долины, свободу движения и полета, свободу общения и мысли. Впереди - восхождение.

День четвертый, акклиматизация

             Просыпаюсь. Легко от того, что день уже распланирован, как вчера, как завтра, надо только его прожить-пройти, по­тому что день - это шаг, шаг к намеченной цели. Умыть­ся и поесть, затем подъем до станции Гара-Баши (3700 м), и... вот она, моя Гора!
              На ногах - кошки, в руках - ледоруб, за плеча­ми - сноуборд, и я пошел...
              Монотонный звук кошек, взрезающих смерзшийся за ночь снег, сразу ус­покаивает, движение почти механи­ческое, не мешающее думать, вспо­минать. Шаг - вдох - выдох.
             Про­плывают образы друзей. Я помню о вас, ребята, я помню, как замерзали мы на зимнем восхождении в Сихотэ-Алине, как тонули в 9-балльный шторм в Охотском море, как прохо­дили заснеженные перевалы Северо-Байкальского хребта, спасая людей от непогоды. Я помню всех, с кем делил последний глоток, последний хлеб, последние силы. Шаг - вдох - выдох.
             Остановиться, подышать... Пот. сме­шиваясь с кремом от загара, попадает в глаза, вызывая резкую боль. Умыться снегом... Взгляд... Как же прекрасна Гора, белоснежная на фоне темно-синего неба! Шаг - вдох - выдох.
Высота 4000 метров. «Приют 11». Культовое место российских альпинистов, с 1939 года слу­жившее стартово й площадкой для многих поколений восходи­телей, пока в 1998 году трагическая случайность не прекра­тила его существование. Об этом напоминает обгоревший ос­тов того, старого приюта. К счастью, рядом создается новый приют, пока еще малоустроенный - но как ценно то. что на этой высоте есть место, где не откажут в помощи, напоят горячим чаем, где можно укрыться в непогоду. Шаг - вдох - выдох.
             Чаще стали остановки, разреженный воздух и крутизна склона не позволяют сохранять прежний ритм, еще десять шагов - и подышать. Еще двадцать - и снова.
             Высота 4500 м. Скалы Пастухова, мой сегодняшний предел. Отдышаться, глоток горячего чая из термоса. Далеко вни­зу облака, темно-синее небо над головой - нет. оно во­круг меня, со мной, оно летит вместе со мной и облака­ми.
Прилив сил переполняет меня, я буквально впрыгиваю в сноуборд и... в полет!

День седьмой, восхождение.
           Вчера, после очередного тренировочного дня, я спустился лишь до «Приюта 11», маленького островка жизни среди ле­дяной пустыни.
          Ночь перед восхождением я провел здесь, но прежде чем лечь спать, долго любовался закатом. Передо мной разыгралось целое драматическое представ­ление, где каждый миг не был похож на предыдущий, где, согласно своей роли, солнце постепенно сдавало свои по­зиции, а длинные, зубастые темно-синие тени завоевывали склон, а казалось - весь мир.
          Далеко внизу перламутро­вая ватная поверхность облаков переливалась всеми от­тенками от розового до фиолетового. Облака жили, пере­мещались, смешивались и вздыбливались, словно жемчуж­ные льдины во время ледохода на бурной реке. Только вершины Донгуза, Ушбы и Чегета, как незыблемые основы жизни, оставались неподвижными, давая надежду, что не весь мир сошел с ума. Горизонт словно вставал на дыбы, захватывая темным фронтом все небо. И за всей этой су­етой вместе со мной, как седой патриарх, наблюдал Эль­брус.
         3.00 Подъем. Короткий завтрак, быстрые сборы. Чувствую лег­кое возбуждение, как перед первым свиданием. Впрочем, почему «как»? Я и в самом деле иду на свидание, свида­ние со своей Горой. Я готов. Выход. Еле брезжит рассвет. Шаг - вдох - выдох. Как вчера... Идется легко, только ветер: еще не сильный, но какой-то другой, колючий, не та­кой, как был раньше - ровный, приносивший желанную, ос­вежающую прохладу.
         7.00 Выше скал Пастухова. Спрессованный снег больше напоми­нает лед, ветер усиливается, это теперь уже точно, хотя я себя и уговариваю, что это только кажется. Сноуборд за спиной отчаянно парусит, с каждым порывом ветра норовя бросить на склон. Шаг - упор ледорубом, шаг - упор ледорубом.
        Остановился подышать.
        Обманываю себя, что еще немножко - и можно вниз. Небо потеряло свою бездонную глубину и ста­ло похоже на выцветшую синюю тряпку.
        В рвущемся пото­ке воздуха появились сначала отдельные, а потом роем крупинки то ли снега, то ли льда, они больно секут и без того болезненную обожженную кожу. На траверсе под восточной вершиной со всей очевиднос­тью понимаю степень опасности срыва: крутое наклонное обледеневшее поле кончается скалами и обрывом в ледник Азау, Не успеешь сразу зафиксироваться - и... фьить - короткое скольжение кончается восхитительным полетом.
       10.00 Вот уже седло... Высота около 5400 метров. Я на седле... или в седле... Какая-то чушь лезет в голову, совсем не под­ходит к торжественности момента... Двигаюсь по седлови­не между вершинами.
         Ну, подышали, еще сто шагов... и снова постоять. Еще сто - за маму, еще сто - за папу, еще сто - за,., нет, за нее - двести! Невозможно надышаться...
Ветер, кажется, еще уси­ливается, и исчезает видимость... нет, ноги видно... меня - нет.
Жесткая крупа в лицо, дерет, показывая, что мне здесь не место. Что-то неласково мое первое свидание. Короткая остановка, и только сняв рюкзак с закрепленным сноубордом, понимаю, насколько доска затрудняет движение.
          Решаю оставить доску на седловине и подняться на­легке, иначе вообще придется отказаться от восхождения. Ловлю себя на мысли, что приятно, когда время от време­ни попискивает рация в кармане - это доносятся обрывки переговоров работников канатной дороги внизу. Есть жизнь на земле, это хорошо. Шаг - упор - вдох - выдох.
Почему-то очень хочется встать на четвереньки. Мыслей уже нет... Тупо, почти на автомате передвигаю ногами. Видимость - метров десять.
         13.00 : Внезапно склон исчезает, становится почти ровно, непонят­но, куда идти, - и я понимаю, что в любую сторону - вниз! Надо найти тур - пирамидку из камней, которая ус­ловно обозначает самую высокую точку этой гладкой вер­шины. 5642 метра...
Искать тур нет сил... Боюсь заблудить­ся и потерять свои следы - мой единственный ориентир, - тем более, что при таком ветре и крупе это дело совсем короткого времени. Замерзшими пальцами делаю несколь­ко совсем уж бесполезных снимков - и вниз. Эмоций никаких, легко только от того, что все уже кончи­лось.
          Что здесь? НИЧЕГО! Здесь ничего нет, все внизу; понимаю, что именно внизу - жизнь, любовь, друзья,.. Тог­да зачем шел? Наверное, чтобы понять, что это - там,.. Мелькает мысль о том, что в Европе я сейчас ближе всех к Богу. Может, попросить о чем-нибудь? Но нет желаний, достойных этого...
           Спуск Вниз, вниз... Но не спеши, ты должен донести свое пони­мание до подножия. На седле припрятан твой сноуборд, он как верная лошадь дожидается тебя...
           Вот и он. Не гнутся окоченевшие пальцы, с трудом отстегиваю кошки... Надо еще открыть рюкзак... Мелькает малодушная мысль: да бро­сить их здесь! - но нет. все-таки открываю.
          Попутный ветер отнюдь не помогает, разгоняться нельзя, жесткая льдистая рифленая поверхность - когда я шел здесь пешком, этого не замечал - не позволяет надежно фиксироваться на канте сноуборда.
         Спускаться приходится медленно и осторожно - а ветер предательски подгоняет, советуя: «Давай! Давай! Разгонимся! С ветерком!»,
        ...Пастухова, Приют... Гара-Баши... Люди воспринимаются по-другому, милые, прекрасные, добрые...
        Я снова в вашем мире, я люблю всех... всех... Вот только... только посплю... совсем немного...

         Мелькают за окном машины изумрудные лапы сосен, неж­ная зелень берез.
         За совсем прозрачным лесом - массив­ные тела гор, чьи белоснежные сахарные вершины все воз­вращают и возвращают меня к недавним событиям.
        Позади уже Азау, Терскол, Баксан. Острее и четче воспринима­ются цвета, звуки, запахи.. Чувствую приятную усталость и какую-то просветленность . И понимаю, что непременно вернусь сюда.
                                Я обязательно приду на второе свидание, моя Гора!